Поиск
Войти
Логин
Пароль

Заказать звонок

Интервью архитектора - автора проекта "Забор марки "ПО-2"

14 апр 2014
Каждый человек, живущий в России, хорошо знаком с бетонными оградами, которые использовались для ограждения производственных, военных, строительных и других видов объектов. Архитектор Борис Лахман - автор и создатель бетонного забора с ромбиками («плита ограды ПО-2») - самого растиражированного архитектурного проекта в России - делится своими воспоминаниями о работе в Советском Союзе и Соединенных штатах Америки, где живет и работает с 1981 года.

Каждый человек, живущий в России, хорошо знаком с бетонными оградами, которые использовались для ограждения производственных, военных, строительных и других видов объектов.

Архитектор Борис Лахман - автор и создатель бетонного забора с ромбиками («плита ограды ПО-2») - самого растиражированного архитектурного проекта в России - делится своими воспоминаниями о работе в Советском Союзе и Соединенных штатах Америки, где живет и работает с 1981 года:

«Я москвич, окончил Строительный институт по специальности инженер-строитель, потом в проектной мастерской «Роскооппроект», куда меня распределили, прошел тренинг на архитектора. Оттуда меня пригласили в конструкторско-техническое бюро «Мосгорстройматериалы», где я проработал 18 лет.

В семидесятые стал главным архитектором. У меня в отделе было 10 человек: художники, архитекторы — я сам их подбирал. Мы занимались дизайном для промышленности. Тогда это называлось «техническая эстетика». Одной из наших задач было разработать конструкцию забора. Надо было сделать его, что называется, «эстетикалли экспектабл» (прим. перевод с англ.: «эстетически привлекательным»).

Я сделал три эскиза, все очень симпатичные. Например, был забор, имитирующий каменную кладку. Но почему-то выбрали самый простой. Может, глаз радовала эта игра света и тени? Может, понравилось, что форма такая самоочищающаяся, что пыль и грязь дождями смываются? Проектировали несколько месяцев. У нас было достаточно времени, никто не торопил.

В том, что с плитой происходило дальше, я уже не участвовал. Как-то ее модернизировали, добавляли юбочку, меняли размеры — но все без меня. За дизайн я получил на ВДНХ бронзовую медаль. А к ней полагалось 50 рублей. Деньги-то выдали сразу, а вот сама награда нашла меня уже спустя 10 лет в Америке. Это единственное, что у меня осталось от той истории: чертежи вывозить не разрешали.

Этот забор — не самое великое, что я сделал. И то, что им завалили буквально всю страну, мне не очень понятно.

Вы говорите, бетонные заборы запретили в Москве? (разрешается огораживать стройплощадки в центре города только металлической сеткой). Давно пора было! Я до сих пор, когда смотрю советские фильмы да и просто кадры из России, даже в маленьких городках снятые, вижу только свои заборы. Чувств у меня по этому поводу нет никаких. Я уже американец совсем. Мне и по-русски-то, видите, тяжело говорить. То, что вы меня нашли — это аут оф зе блю, смешно. Я обо всем этом совершенно уже не думаю. Ностальгия? Когда у меня наступает ностальгия, я ем черную икру».